"Фокус-Плёкус!" (с) L
Внезапно нашёл в своём старом закрытом дневнике свой рассказ десятилетней давности с названием из Арбенина:
"…и сверяю моря по классикам…" «Задвигались стулья, заулыбались лица, и началось обычное чоканье.» , - я поставила книгу обратно на полку, уголки губ нервно дёрнули в улыбку, полупохожую на гримассочку дошкольной шкоды…утро, и я - к раковине-кранику-зеркалу: морщинки у глаз часто-рано – у смешливых/позитивных…горячей по лицу… уголки дрожат и запотевают в зеркале… размазанная лыбочка-как-у-клоунессы-при-плохом-гримёре… горячей по лицу – поры раскрываются и легче дышать кожей… война закончилась 60 лет назад и прыщики – не фашисты – их не надо давить на месте и нераздумывая… мамины уроки-к-исполнению… утро…
…я вернулась к ночи пьяной – желудок использовала под шейкер – коктейль знаю только по ингредиентам – а бокалом случился унитаз – послевкусие во рту не понравилось – хреновый я бармен… мама думала что сплю/верила что не уснуть мне сегодня: - Викса, Викса… хотелось тебя домашней книжной девочкой – вышивание гладью и знание жизни только по русским классикам… принцы и белые лошади с алыми парусами… вспыхнувшие щёчки от смутившей цитаты и домой как стемнеет…, - я едва дышала перегаром, едва шевельнулась непослушным телом, когда на плече замерли её морские… ‘я сплю, а ты не плакай… Я-НЕ-СЛЫШУ-ТЕБЯ‘ – бессвязное внушение… и мама ушла, и я провалилась в сны о чём-то…
утром молчали, двигались по тесной кухне балетными па, реверанс перед упавшей чайной ложечкой, и две ложечки кофе, кипяток и сливки… и мы говорим молчанием, и мы не слушаем нас… разговор глухого и зрячего - «когда я ем – я глух…»…
во рту сухо, и в три слова сплюнув через левое плечо: «Ма.., я… погулять», вошла в лестничную клетку, и вышла с чёрного хода… в Измайловский парк… «…зелень и свежесть понравилась сначала его усталым глазам, привыкшим к городской пыли, к извёстке и к громадным, теснящим и давящим домам. Тут не было ни духоты, ни вони, ни распивочных… …раз он остановился и пересчитал свои деньги; оказалось около тридцати копеек.» …ну вот, лежу на траве – “узнаю жизнь по классикам”… и только на пиво добавила 14=70 – от себя… с другого знания… и, не помню, наверно тогда, сделав последний глоток и сощурившись на солнце до морщинок, придумала в себе “домашнюю” с игрой в классики: также щурясь утреннему свету тащить тома с маминой книжной, расхлопывать, дурашливо-манерничая тыкать наманикюренным пальчиком в абзац-на-день… или, «домашняя» подменила меня на изломанных центральных улочках – на всех этих узких Солянках, Варварках, Борюсиках, когда дома зажимают тебя, как шпана в подворотне, когда идёшь домой пьяная, а ночное небо близко-близко, как потолок, и тянется к сиськам падающими звёздами… …«домашняя» вернулась по солнечным лучикам, пахла летом и пепси-колой… вернулась воздушной и аккуратненькой, и от меня - только зелёный след на джинсах и травинки, что запутались в волосах…
- Викса, ты? Тебе звонил какой-то мальчик… обещал вечером…, - мама из ванной комнаты, неслышимая почти под струями душа…
мальчик…*меланхолично и отрешённо чуть… пробуя на вкус…* “…и думал, что, верно, и купальный костюм у неё такой же зловещий. Но никакого костюма под платьем не оказалось, - была одна короткая розовая сорочка. Скинув и сорочку, она, вся коричневая от загара, сильная, крепкая, пошла по голышам к светлой, прозрачной воде, напрягая красивые щиколотки, подёргивая крутыми половинками зада, блестя загаром бёдер…” а я и не думала, что настолько - не просто… нудистский пляж – летняя выставка достоинств и недостатков – так обделён вниманием пуритан и путеводителей… но, нашла (не сразу) и разделась (как с крыши шаг), решив до конца, до буковки… "пошла по голышам…" столько разг(к)оряченных тел на песке… они расслабленны, а я как-девственно-напряжённа… к воде, наступив на спину бледного обнажённого юноши – как танцорка - на кончиках (на большую буквальность не решилась)… «у воды она постояла, … потом зашумела в ней ногами, присела, окунулась до плеч и…»… …по-акульи бесшумно подплыл ко мне: - Девушка, а Вы всегда так оригинально знакомитесь? Меня Валерик зовут… я Вас раньше…
- Нет… и не мечтала…знакомиться. Но… Викса, - и уловив юношеское удивление, решила причесаться словесно, - Виктория…
Он улыбнулся, поймав под водой мою ладошку-в-гребке: - Здравствуй, Победа! Знаешь ведь – французское имя… когда Бастилию взяли, всю, до последней трещинки – у одной женщины, в тот же миг, прямо в камере – девочка родилась… и эти ворвавшиеся буржуа-парижане, перерезая пуповину гильотиной сказали: первое, что увидели эти новорождённые глаза – нашу победу! Так, именем великой французской революции, и назвали девчушку…
- Дочь узницы…, - улыбнулась смущённо, опустила глаза, растеряв все слова с кончика языка, не узнавая себя в этом смущении, - поплыли к берегу?..
На берегу «легла на живот, потянулась, раскинув ноги…», он лёг рядом: - А что, правда – французское?!
- А то…, - Валерик подмигнул, подхватил ладошкой горсть песка – высыпал его тонкой струйкой вдоль моего позвоночника…
- Я говорю, мальчик тебе звонил, Викса! Слышишь?, - мама выключила воду…
- Да, ма…
…я позвонила маме уже с поезда, в плохой слышимости перестука колёс и в рванной связи: - Ма, я сегодня не ночую… не волнуйся… я в Петербург еду… да, уже… ни к кому, просто… «аппарат выключен или находится вне зоны действия сети»…
а утро было - привычно с движения расслабленной-со-сна руки (так, побрить волосы под мышкой) к книжке… и на выгнутости вопросительного знака в конце абзаца поскользнулась, и мордочкой о достоевское «остановился и пересчитал свои деньги; оказалось около тридцати копеек.»… …и в очереди в билетную кассу, ожидая разворота-с-позором, перечитываю: «Но…”жить страшно хочется”,- говорит полковник из «Трёх сестёр». А к вечеру будет Петербург. Что же, собственно, в этом Петербурге?» и пересчитываю: 500, 100, 100, 50, 10, 10, 10 - купюрно и 17 рублей мелочью…
дневные поезда – идеальное место для игры в прятки по книжкам… пассажиры предъявляют билеты проводникам и разбредаются по донцовым детективам и фэнтези-мечом-махательным мирам… этот толстый дядечка, силой мысли убирающий с пузика жировые складки, хочет ныкнуться от оскалившегося убийцы за мусоропроводом, а не по возрасту худенькая-в-рёбрышку девочка хочет быть найденной за камушком тем мускульно-загорелым демоном… а я боюсь читать – заигрываюсь… «я видел, как многие маменьки выдвигали вперёд невинных и изящных, пятнадцати- и шестнадцатилетних мисс, своих дочек, и, давши им несколько золотых монет, учили их, как играть. Барышня выигрывала или проигрывала. Непременно улыбалась и отходила очень довольная.» и, в почти моём безденежье, играю на раздевание в карты с въюношем Петей…проигрываю – дурочка… для себя решила: не больше чем показать груди в вагонном сортире… мамы учат «домашних» азарту и пограничью: переходить границу нельзя, но можно потоптаться на нейтральной территории… «Нравится?.. нет, только глазами… и кончиками ресниц…», - замечаю, как дрожат Петины руки – юный такой… подошёл: - Скучаете? Хотите в карты?
- Скучаю… Хочу…На что?, -
- Просто.. На интерес…на километры пути…, - смущённое удивление в ломающимся подростковом голосе…
- Договорились, а что тебе интересно?, - и ощутив сосками как взгляд его скользнул по моей груди, предложила: - ………………………….
…выхожу с вокзала на площадь: по-дневному светло-голубое небо с огромной золотой звездой - надо только мысленным ластиком стереть прилипшую к ней колонну и… однозвёздное бело-ночное небо… и часа через три обратно… в поезд… Валерик обещал встретить утром… «Что же, собственно, в этом Петербурге?» - но я по классике - иду искать его дворы-колодцы… говорят, со дна колодца даже днём видно звёзды… хочу увидеть много звёзд белой ночью – падающих и не очень, все-все-все медведицы и кассиопеи… но как же узко-узко, тесно по-столичному, задыхаюсь влажностью и страхом заблудиться в этой узости, не протиснуться виннипухово ‘потому что кто-то слишком много ест привокзальных булочек’… «Что же, собственно, в этом Петербурге?» . до дрожи, до мурашек – стены без окон у домов… или с маленьким одностворчатым окошком где-то в полушаге от неба, что смотрится помаркой на однотонной ровной стене – кляксочкой-брызгой архитекторской перьевой ручки…и не хватает воображения представить комнату за стеной – без окон без дверей полна горница…
…нарушила обещание Валерика встретить утром……я сбежала от него… прошла поезд насквозь и выскочила из первого вагона прямо в Москву… классическое поведение барышень, выпархивающих из вагона, - бросаться на шею юношей и повисать на них умильно-в-слёзках-радости… но куда деть мои ноги, если Валерик мне по плечо?… и куда деть цитату, подгляденную через плечо попутчика за семь минут до санитарной зоны (читай, до закрытия возможности пописать)?: «…среди беспутников одна»…прикрыв наготу комплексов надуманными отмазками, удираю в метро… в первый раз уехала за МКАД, и возвращаюсь – жалкая, пораженческая… Валерик спросит, а я – о булочках и стенках?!.......... нет… бежать, бежать… трусливо и поджав несуществующий хвостик… лишь бы не выглядеть дурой (на три часа и шестнадцать часов по рельсам?) и «не такой как…» для этого незначительного мальчика, что стоит сейчас у двенадцатого вагона, может, с букетом розовых или багровых запахов на колючих ножках… а это по классике – видеть пенис в первые секунды знакомства?... «среди беспутников…» запуталась…
Валерик позвонил вечером: - Привет!, - и замолчал. Если превратить наш телефонный разговор в слоёную булочку с повидлой, то его выжидательное молчание – все эти полупрозрачные слои теста, а сладкой начинкой – мои предсказуемые и без вопроса самостоятельные оправдания: - Ой, я перепутала номер вагона, время отправления, переводила старушку по шпалам через рельсы, случайно заперли в сортире и увезли на запасный путь… И тут бы мне его удивить, как если бы с укуса вместо повидло почувствовать рецепторами неожиданную, никак невозможную сосиску: - Лер, а давай встретимся через часик в парке и я у тебя отсосу?..,- и можно уже вести беседу о высоком, не унижая себя враками, будучи не способной сформулировать всю правду о побеге… и он не спросит, и я не отвечу… но я тихо: - Прости…. Так случилось… испугалась, ведь не встречал ещё никто… никогда… ниоткуда…
- И чего испугалась, Победа?............ , - чувствую, как он улыбнулся, как в напряжении дрожат уголки его губ, сдерживая рвущуюся обиду. И как задыхающийся пожирает жадно воздух, хватаю книгу с полки, в поисках ответа надрываю страницы перелистывая, на выдохе: - «Некому замазывать дефекты вашей нефотогеничной наружности…»…
Валерик повесил трубку… отшила «голыша» по классике… и только пульсируют в висках стихи, что читал тогда на пляже… песчинками по коже…
Всё кажется просто – песок и вода -
И вот островок, наколдованный нами:
Из солнца песок и вода изо льда,
Что мы растопили своими словами –
«Любовь» и «оргазм», на ладони дыша,
С озябших суставов сдували песчинки…
Я острой заточкою карандаша
На теле царапал: «мы - две половинки…»
Ты ластиком нежно стирала графит -
Ты видела нас лишь единственно-целым…
А летом, когда под «плюс тридцать» стоит,
Мы снег рисовали на острове мелом…
…утром проснулась разбитой, надтреснуто-больной… мама-наседка беспокойно хлопала крыльями: - Ну вот, и съездила в Ленинград на ночь глядя!.. ты же такая слабенькая у меня, иммунитет любого чиха пугается – «Пчхи!» и нету его… в младших классах так вообще, считай, жили у кабинета педиатра, на коврике прорезиненном…
я цыплячьи вытягивала шею из под одеяла, заглатывая протянутый в столовой ложке горький порошок смешанный с чёрносмородиновым вареньем… и сразу запивая его компотом… мама подтыкала одеяло и подсовывала под руку книжки «на вырост» («раз на улицу я тебя всё равно не выпущу – читай книжки – расти духовно»)… я сжималась вся от осязания их страниц кончиками пальцев… запуталась в прыжках по классикам – прыжок на одной ноге, прыжок, ноги в стороны, прыжок, числа и клетки- и боялась их, боялась, что однажды достану с книжной полки топор, занесённый над старухой процентщицей… и дрожала от озноба, и права не имела оборвать игру… я заболела… я придумала себе и всем что заболела… я сфантазировала себе температуру и заставила градусник под мышкой в неё поверить, и мама взглянула на градусник, поднеся его к свету… заболеть – идеальный способ стать ненадолго хорошим – физическое недомогание позиционируется как искупление… и любить = жалеть, если по русско-язычески… заболеть – просто сбежать от проблемной усталости, взять себе перерыв на обед, на водные процедуры во взволнованности окружающих с последующим заплывом в рай - так, доплыть и сковырнуть ногтиком кусочек штукатурки на память… потом, выздороветь и, отдохнувшим и посвежевшим, пойти и согрешить чего-нибудь… и, я вонзила ноготь меж страниц подсунутой книги, выковыряла цитату, задохнулась от смеха, и решив срочно выздоравливать, выскользнула из-под одеяла к нычке за остатками водки… «Конец водоноса не покачивался, а плотно лежал на её широком и твёрдом плече. Лёгкое напряжение, заметное в красном лице её, в изгибе спины и мерном движении рук и ног…»
…утром я позвонила Валерику:
- …представляешь, я заболела… температура?.. да, кипения или испарения… физическое состояние? Почти газообразное – как если бы высоко в горах в условиях вечной мерзлоты, вакуума и прочей хрени – сам сформулируй, у тебя в школе по физике пятёрка была, не отрицай…ты похож…
- на кого?
- на чела с пятёркой по физике…
- я приеду сейчас, тебе привезти что-нибудь?
- апельсины, презервативы и минералку…
…и были эти «движения рук и ног», и он был нежен, как девочка-ребёнка, и я, в болезной своей слабости, была тряпичной его куклой… игры подростков в дочки-мышки и кошки-матери… кошка-мама ушла в магазин… лежу, успокаиваю дыхание - расшалившееся дитё секса… собираю капельки росы с его лба, поддевая их ногтиком… пробуя на вкус – морской…Валерик лежит так близко, что слышит мои мысли, отзывается:
- Хочешь, поправишься и поедем на море? У меня отпуск с завтра…
- Не была ни разу… мо-ре… как ноты на тетрадных линейках – мо, ре… чернильной ручкой – мо-ре с помарками чаек и пенных барашков… хочу…
- Тогда поедем… пляжи, вернисажи, черешня и свиноматки с семействами… когда поправишься…
- Уже… поправилась… кило на два-три, - скосясь на апельсиновые шкурки, - сколько я их стрескала?
- Не знаю, не слиплось и хорошо…, - едва коснулся губами губ, зарылся пятернёй в волосы…
…«вместо уродливых бугров с пеной и брызгами – крупная, но ровная зыбь. Ветер не режет лица, а играет около шеи, как шёлковая ткань… \направо туманно-враждебно шумело и чернело море, отделяясь бесконечно ровной чёрной линией от звёздного, светло-сероватого в слиянии горизонта… \есть какая-то непонятная таинственная прелесть в этом море, чьё ласковое смертоносное колыхание словно повествует о живой душе, таящейся в тёмных глубинах…\ потом солнечный свет стал ярче и вода отразила его сияние, а когда солнце совсем поднялось над горизонтом, гладкая поверхность моря стала отбрасывать его лучи прямо в глаза, причиняя резкую боль…\ прекрасно море в бурной мгле и небо в блесках без лазури…»…
…Валерик переминается на пороге: - Собралась?
- Да, - радостно выпаливаю я, протягивая записную книжку с цитатами, выписанными аккуратными каракулями, - собралась… вчера весь вечер сидела…
- и всё?...Ну, хотя бы купальник на тебе?, - голос офигевший, непередаваемый…
…мо-ре… я его не вижу, не могу различить… приехали ночью и я сбежала на пляж, и теперь не могу отделить море от неба…и все найденные «классики» просто зачерниленные бумажки… как перед огромным тёмно-голубым экраном замерла пятилетней девочкой с полу-развязанным бантиком и раскрытым ртом…
разделась и пошла искать море на ощупь… кожей…
июнь-июль 2006
___________________________
цитаты из:
* - А.Чехов «Учитель»
** - Ф. Достоевский «Преступление и наказание»
*** - И. Бунин «Месть»
****- А. Блок «Молнии искусства»
*****- Ф. Достоевский «Игрок»
******- А. Блок «Незнакомка» (в восприятии Маяковского)
******* - М. Зощенко «Фотокарточка»
******** - Валерий Кирсон «Зимой на острове»
********* - Лев Толстой «Утро помещика»
********** - И. А. Гончаров «Фрегат Паллада»\ Лев Толстой «Севастополь в августе 1855 года»\ Герман Мелвилл «Моби Дик»\ Эрнест Хемингуэй «Старик и море»\ А. Пушкин «Буря»
"…и сверяю моря по классикам…" «Задвигались стулья, заулыбались лица, и началось обычное чоканье.» , - я поставила книгу обратно на полку, уголки губ нервно дёрнули в улыбку, полупохожую на гримассочку дошкольной шкоды…утро, и я - к раковине-кранику-зеркалу: морщинки у глаз часто-рано – у смешливых/позитивных…горячей по лицу… уголки дрожат и запотевают в зеркале… размазанная лыбочка-как-у-клоунессы-при-плохом-гримёре… горячей по лицу – поры раскрываются и легче дышать кожей… война закончилась 60 лет назад и прыщики – не фашисты – их не надо давить на месте и нераздумывая… мамины уроки-к-исполнению… утро…
…я вернулась к ночи пьяной – желудок использовала под шейкер – коктейль знаю только по ингредиентам – а бокалом случился унитаз – послевкусие во рту не понравилось – хреновый я бармен… мама думала что сплю/верила что не уснуть мне сегодня: - Викса, Викса… хотелось тебя домашней книжной девочкой – вышивание гладью и знание жизни только по русским классикам… принцы и белые лошади с алыми парусами… вспыхнувшие щёчки от смутившей цитаты и домой как стемнеет…, - я едва дышала перегаром, едва шевельнулась непослушным телом, когда на плече замерли её морские… ‘я сплю, а ты не плакай… Я-НЕ-СЛЫШУ-ТЕБЯ‘ – бессвязное внушение… и мама ушла, и я провалилась в сны о чём-то…
утром молчали, двигались по тесной кухне балетными па, реверанс перед упавшей чайной ложечкой, и две ложечки кофе, кипяток и сливки… и мы говорим молчанием, и мы не слушаем нас… разговор глухого и зрячего - «когда я ем – я глух…»…
во рту сухо, и в три слова сплюнув через левое плечо: «Ма.., я… погулять», вошла в лестничную клетку, и вышла с чёрного хода… в Измайловский парк… «…зелень и свежесть понравилась сначала его усталым глазам, привыкшим к городской пыли, к извёстке и к громадным, теснящим и давящим домам. Тут не было ни духоты, ни вони, ни распивочных… …раз он остановился и пересчитал свои деньги; оказалось около тридцати копеек.» …ну вот, лежу на траве – “узнаю жизнь по классикам”… и только на пиво добавила 14=70 – от себя… с другого знания… и, не помню, наверно тогда, сделав последний глоток и сощурившись на солнце до морщинок, придумала в себе “домашнюю” с игрой в классики: также щурясь утреннему свету тащить тома с маминой книжной, расхлопывать, дурашливо-манерничая тыкать наманикюренным пальчиком в абзац-на-день… или, «домашняя» подменила меня на изломанных центральных улочках – на всех этих узких Солянках, Варварках, Борюсиках, когда дома зажимают тебя, как шпана в подворотне, когда идёшь домой пьяная, а ночное небо близко-близко, как потолок, и тянется к сиськам падающими звёздами… …«домашняя» вернулась по солнечным лучикам, пахла летом и пепси-колой… вернулась воздушной и аккуратненькой, и от меня - только зелёный след на джинсах и травинки, что запутались в волосах…
- Викса, ты? Тебе звонил какой-то мальчик… обещал вечером…, - мама из ванной комнаты, неслышимая почти под струями душа…
мальчик…*меланхолично и отрешённо чуть… пробуя на вкус…* “…и думал, что, верно, и купальный костюм у неё такой же зловещий. Но никакого костюма под платьем не оказалось, - была одна короткая розовая сорочка. Скинув и сорочку, она, вся коричневая от загара, сильная, крепкая, пошла по голышам к светлой, прозрачной воде, напрягая красивые щиколотки, подёргивая крутыми половинками зада, блестя загаром бёдер…” а я и не думала, что настолько - не просто… нудистский пляж – летняя выставка достоинств и недостатков – так обделён вниманием пуритан и путеводителей… но, нашла (не сразу) и разделась (как с крыши шаг), решив до конца, до буковки… "пошла по голышам…" столько разг(к)оряченных тел на песке… они расслабленны, а я как-девственно-напряжённа… к воде, наступив на спину бледного обнажённого юноши – как танцорка - на кончиках (на большую буквальность не решилась)… «у воды она постояла, … потом зашумела в ней ногами, присела, окунулась до плеч и…»… …по-акульи бесшумно подплыл ко мне: - Девушка, а Вы всегда так оригинально знакомитесь? Меня Валерик зовут… я Вас раньше…
- Нет… и не мечтала…знакомиться. Но… Викса, - и уловив юношеское удивление, решила причесаться словесно, - Виктория…
Он улыбнулся, поймав под водой мою ладошку-в-гребке: - Здравствуй, Победа! Знаешь ведь – французское имя… когда Бастилию взяли, всю, до последней трещинки – у одной женщины, в тот же миг, прямо в камере – девочка родилась… и эти ворвавшиеся буржуа-парижане, перерезая пуповину гильотиной сказали: первое, что увидели эти новорождённые глаза – нашу победу! Так, именем великой французской революции, и назвали девчушку…
- Дочь узницы…, - улыбнулась смущённо, опустила глаза, растеряв все слова с кончика языка, не узнавая себя в этом смущении, - поплыли к берегу?..
На берегу «легла на живот, потянулась, раскинув ноги…», он лёг рядом: - А что, правда – французское?!
- А то…, - Валерик подмигнул, подхватил ладошкой горсть песка – высыпал его тонкой струйкой вдоль моего позвоночника…
- Я говорю, мальчик тебе звонил, Викса! Слышишь?, - мама выключила воду…
- Да, ма…
…я позвонила маме уже с поезда, в плохой слышимости перестука колёс и в рванной связи: - Ма, я сегодня не ночую… не волнуйся… я в Петербург еду… да, уже… ни к кому, просто… «аппарат выключен или находится вне зоны действия сети»…
а утро было - привычно с движения расслабленной-со-сна руки (так, побрить волосы под мышкой) к книжке… и на выгнутости вопросительного знака в конце абзаца поскользнулась, и мордочкой о достоевское «остановился и пересчитал свои деньги; оказалось около тридцати копеек.»… …и в очереди в билетную кассу, ожидая разворота-с-позором, перечитываю: «Но…”жить страшно хочется”,- говорит полковник из «Трёх сестёр». А к вечеру будет Петербург. Что же, собственно, в этом Петербурге?» и пересчитываю: 500, 100, 100, 50, 10, 10, 10 - купюрно и 17 рублей мелочью…
дневные поезда – идеальное место для игры в прятки по книжкам… пассажиры предъявляют билеты проводникам и разбредаются по донцовым детективам и фэнтези-мечом-махательным мирам… этот толстый дядечка, силой мысли убирающий с пузика жировые складки, хочет ныкнуться от оскалившегося убийцы за мусоропроводом, а не по возрасту худенькая-в-рёбрышку девочка хочет быть найденной за камушком тем мускульно-загорелым демоном… а я боюсь читать – заигрываюсь… «я видел, как многие маменьки выдвигали вперёд невинных и изящных, пятнадцати- и шестнадцатилетних мисс, своих дочек, и, давши им несколько золотых монет, учили их, как играть. Барышня выигрывала или проигрывала. Непременно улыбалась и отходила очень довольная.» и, в почти моём безденежье, играю на раздевание в карты с въюношем Петей…проигрываю – дурочка… для себя решила: не больше чем показать груди в вагонном сортире… мамы учат «домашних» азарту и пограничью: переходить границу нельзя, но можно потоптаться на нейтральной территории… «Нравится?.. нет, только глазами… и кончиками ресниц…», - замечаю, как дрожат Петины руки – юный такой… подошёл: - Скучаете? Хотите в карты?
- Скучаю… Хочу…На что?, -
- Просто.. На интерес…на километры пути…, - смущённое удивление в ломающимся подростковом голосе…
- Договорились, а что тебе интересно?, - и ощутив сосками как взгляд его скользнул по моей груди, предложила: - ………………………….
…выхожу с вокзала на площадь: по-дневному светло-голубое небо с огромной золотой звездой - надо только мысленным ластиком стереть прилипшую к ней колонну и… однозвёздное бело-ночное небо… и часа через три обратно… в поезд… Валерик обещал встретить утром… «Что же, собственно, в этом Петербурге?» - но я по классике - иду искать его дворы-колодцы… говорят, со дна колодца даже днём видно звёзды… хочу увидеть много звёзд белой ночью – падающих и не очень, все-все-все медведицы и кассиопеи… но как же узко-узко, тесно по-столичному, задыхаюсь влажностью и страхом заблудиться в этой узости, не протиснуться виннипухово ‘потому что кто-то слишком много ест привокзальных булочек’… «Что же, собственно, в этом Петербурге?» . до дрожи, до мурашек – стены без окон у домов… или с маленьким одностворчатым окошком где-то в полушаге от неба, что смотрится помаркой на однотонной ровной стене – кляксочкой-брызгой архитекторской перьевой ручки…и не хватает воображения представить комнату за стеной – без окон без дверей полна горница…
…нарушила обещание Валерика встретить утром……я сбежала от него… прошла поезд насквозь и выскочила из первого вагона прямо в Москву… классическое поведение барышень, выпархивающих из вагона, - бросаться на шею юношей и повисать на них умильно-в-слёзках-радости… но куда деть мои ноги, если Валерик мне по плечо?… и куда деть цитату, подгляденную через плечо попутчика за семь минут до санитарной зоны (читай, до закрытия возможности пописать)?: «…среди беспутников одна»…прикрыв наготу комплексов надуманными отмазками, удираю в метро… в первый раз уехала за МКАД, и возвращаюсь – жалкая, пораженческая… Валерик спросит, а я – о булочках и стенках?!.......... нет… бежать, бежать… трусливо и поджав несуществующий хвостик… лишь бы не выглядеть дурой (на три часа и шестнадцать часов по рельсам?) и «не такой как…» для этого незначительного мальчика, что стоит сейчас у двенадцатого вагона, может, с букетом розовых или багровых запахов на колючих ножках… а это по классике – видеть пенис в первые секунды знакомства?... «среди беспутников…» запуталась…
Валерик позвонил вечером: - Привет!, - и замолчал. Если превратить наш телефонный разговор в слоёную булочку с повидлой, то его выжидательное молчание – все эти полупрозрачные слои теста, а сладкой начинкой – мои предсказуемые и без вопроса самостоятельные оправдания: - Ой, я перепутала номер вагона, время отправления, переводила старушку по шпалам через рельсы, случайно заперли в сортире и увезли на запасный путь… И тут бы мне его удивить, как если бы с укуса вместо повидло почувствовать рецепторами неожиданную, никак невозможную сосиску: - Лер, а давай встретимся через часик в парке и я у тебя отсосу?..,- и можно уже вести беседу о высоком, не унижая себя враками, будучи не способной сформулировать всю правду о побеге… и он не спросит, и я не отвечу… но я тихо: - Прости…. Так случилось… испугалась, ведь не встречал ещё никто… никогда… ниоткуда…
- И чего испугалась, Победа?............ , - чувствую, как он улыбнулся, как в напряжении дрожат уголки его губ, сдерживая рвущуюся обиду. И как задыхающийся пожирает жадно воздух, хватаю книгу с полки, в поисках ответа надрываю страницы перелистывая, на выдохе: - «Некому замазывать дефекты вашей нефотогеничной наружности…»…
Валерик повесил трубку… отшила «голыша» по классике… и только пульсируют в висках стихи, что читал тогда на пляже… песчинками по коже…
Всё кажется просто – песок и вода -
И вот островок, наколдованный нами:
Из солнца песок и вода изо льда,
Что мы растопили своими словами –
«Любовь» и «оргазм», на ладони дыша,
С озябших суставов сдували песчинки…
Я острой заточкою карандаша
На теле царапал: «мы - две половинки…»
Ты ластиком нежно стирала графит -
Ты видела нас лишь единственно-целым…
А летом, когда под «плюс тридцать» стоит,
Мы снег рисовали на острове мелом…
…утром проснулась разбитой, надтреснуто-больной… мама-наседка беспокойно хлопала крыльями: - Ну вот, и съездила в Ленинград на ночь глядя!.. ты же такая слабенькая у меня, иммунитет любого чиха пугается – «Пчхи!» и нету его… в младших классах так вообще, считай, жили у кабинета педиатра, на коврике прорезиненном…
я цыплячьи вытягивала шею из под одеяла, заглатывая протянутый в столовой ложке горький порошок смешанный с чёрносмородиновым вареньем… и сразу запивая его компотом… мама подтыкала одеяло и подсовывала под руку книжки «на вырост» («раз на улицу я тебя всё равно не выпущу – читай книжки – расти духовно»)… я сжималась вся от осязания их страниц кончиками пальцев… запуталась в прыжках по классикам – прыжок на одной ноге, прыжок, ноги в стороны, прыжок, числа и клетки- и боялась их, боялась, что однажды достану с книжной полки топор, занесённый над старухой процентщицей… и дрожала от озноба, и права не имела оборвать игру… я заболела… я придумала себе и всем что заболела… я сфантазировала себе температуру и заставила градусник под мышкой в неё поверить, и мама взглянула на градусник, поднеся его к свету… заболеть – идеальный способ стать ненадолго хорошим – физическое недомогание позиционируется как искупление… и любить = жалеть, если по русско-язычески… заболеть – просто сбежать от проблемной усталости, взять себе перерыв на обед, на водные процедуры во взволнованности окружающих с последующим заплывом в рай - так, доплыть и сковырнуть ногтиком кусочек штукатурки на память… потом, выздороветь и, отдохнувшим и посвежевшим, пойти и согрешить чего-нибудь… и, я вонзила ноготь меж страниц подсунутой книги, выковыряла цитату, задохнулась от смеха, и решив срочно выздоравливать, выскользнула из-под одеяла к нычке за остатками водки… «Конец водоноса не покачивался, а плотно лежал на её широком и твёрдом плече. Лёгкое напряжение, заметное в красном лице её, в изгибе спины и мерном движении рук и ног…»
…утром я позвонила Валерику:
- …представляешь, я заболела… температура?.. да, кипения или испарения… физическое состояние? Почти газообразное – как если бы высоко в горах в условиях вечной мерзлоты, вакуума и прочей хрени – сам сформулируй, у тебя в школе по физике пятёрка была, не отрицай…ты похож…
- на кого?
- на чела с пятёркой по физике…
- я приеду сейчас, тебе привезти что-нибудь?
- апельсины, презервативы и минералку…
…и были эти «движения рук и ног», и он был нежен, как девочка-ребёнка, и я, в болезной своей слабости, была тряпичной его куклой… игры подростков в дочки-мышки и кошки-матери… кошка-мама ушла в магазин… лежу, успокаиваю дыхание - расшалившееся дитё секса… собираю капельки росы с его лба, поддевая их ногтиком… пробуя на вкус – морской…Валерик лежит так близко, что слышит мои мысли, отзывается:
- Хочешь, поправишься и поедем на море? У меня отпуск с завтра…
- Не была ни разу… мо-ре… как ноты на тетрадных линейках – мо, ре… чернильной ручкой – мо-ре с помарками чаек и пенных барашков… хочу…
- Тогда поедем… пляжи, вернисажи, черешня и свиноматки с семействами… когда поправишься…
- Уже… поправилась… кило на два-три, - скосясь на апельсиновые шкурки, - сколько я их стрескала?
- Не знаю, не слиплось и хорошо…, - едва коснулся губами губ, зарылся пятернёй в волосы…
…«вместо уродливых бугров с пеной и брызгами – крупная, но ровная зыбь. Ветер не режет лица, а играет около шеи, как шёлковая ткань… \направо туманно-враждебно шумело и чернело море, отделяясь бесконечно ровной чёрной линией от звёздного, светло-сероватого в слиянии горизонта… \есть какая-то непонятная таинственная прелесть в этом море, чьё ласковое смертоносное колыхание словно повествует о живой душе, таящейся в тёмных глубинах…\ потом солнечный свет стал ярче и вода отразила его сияние, а когда солнце совсем поднялось над горизонтом, гладкая поверхность моря стала отбрасывать его лучи прямо в глаза, причиняя резкую боль…\ прекрасно море в бурной мгле и небо в блесках без лазури…»…
…Валерик переминается на пороге: - Собралась?
- Да, - радостно выпаливаю я, протягивая записную книжку с цитатами, выписанными аккуратными каракулями, - собралась… вчера весь вечер сидела…
- и всё?...Ну, хотя бы купальник на тебе?, - голос офигевший, непередаваемый…
…мо-ре… я его не вижу, не могу различить… приехали ночью и я сбежала на пляж, и теперь не могу отделить море от неба…и все найденные «классики» просто зачерниленные бумажки… как перед огромным тёмно-голубым экраном замерла пятилетней девочкой с полу-развязанным бантиком и раскрытым ртом…
разделась и пошла искать море на ощупь… кожей…
июнь-июль 2006
___________________________
цитаты из:
* - А.Чехов «Учитель»
** - Ф. Достоевский «Преступление и наказание»
*** - И. Бунин «Месть»
****- А. Блок «Молнии искусства»
*****- Ф. Достоевский «Игрок»
******- А. Блок «Незнакомка» (в восприятии Маяковского)
******* - М. Зощенко «Фотокарточка»
******** - Валерий Кирсон «Зимой на острове»
********* - Лев Толстой «Утро помещика»
********** - И. А. Гончаров «Фрегат Паллада»\ Лев Толстой «Севастополь в августе 1855 года»\ Герман Мелвилл «Моби Дик»\ Эрнест Хемингуэй «Старик и море»\ А. Пушкин «Буря»